Интервью: Йоджи Ямамото

Японский дизайнер Йоджи Ямамото (Yohji Yamamoto) рассказал в своем интервью журналу The Talks о женщинах в мужской одежде, о своем отношении к консерватизму в моде, своей недавно опубликованной автобиографии и японской незавершенности.

— Господин Ямамото, режиссер Вим Вендерс (Wim Wenders) сказал, что когда он впервые купил одежду вашей марки, то был совершенно очарован: она одновременно выглядела старой и новой, и в ней он чувствовал себя защищенным. Как вам нравится такое описание?

— Моей изначальной целью была как раз защита человеческого тела. В результате моя одежда фактически скрывала женские фигуры — так я старался защитить женскую сексуальность. С самого начала своей карьеры я не был уверен, что буду так называемым «модным дизайнером». Это словосочетание звучит как-то слишком уж легковесно.

— И с чем у вас ассоциируется этот термин?

— Слыша выражение «модный дизайнер» я думаю о трендах. Дизайнеру приходится быть в курсе того, что нового появляется, что делать дальше, каких ощущений хотят покупатели. Для меня это чересчур. Так что, с самого начала, я хотел защитить свою одежду от влияния моды, и, в то же время, защитить женское тело — может, от мужских взглядов, а может от ненастной погоды. Мне хотелось, чтобы мою одежду люди носили не менее лет десяти, может больше; так что я попросил производителя текстиля создать очень крепкую ткань с шероховатой отделкой.

— Вы сказали, что хотели защитить женское тело, и часто в вашей одежде встречаются элементы андрогинности. Должны ли мужчины и женщины одеваться как можно более одинаково?

— Когда в 1977 я начинал делать одежду для своей линии Y’s все чего я хотел — чтобы женщины могли носить мужскую одежду. Мне пришла в голову идея создать женское пальто. Для меня это много значило — я хотел создать пальто, защищающее и скрывающее женское тело. Для меня образ женщины, поглощенной своей работой, не стремящейся добиваться чьей-либо благосклонности, сильной и изящной одновременно представляется чрезвычайно соблазнительным. Чем больше она скрывает свою женственность, тем более сильно последняя проявляется и это настоящая внутренняя женственность. Идеально скроенные хлопковые брюки могут выглядеть красивее, чем роскошное шелковое платье.

«Все заполонила “быстрая мода”. Быстрее, быстрее, дешевле, дешевле… Мода начала сходить на нет.» Йоджи Ямамото

— Тридцать лет прошло, а люди по-прежнему весьма консервативны в выборе одежды.

— Эту тенденцию к консервативности я просто не выношу. Постоянно происходит этот возврат к устоявшимся традициям, иначе все новое вскоре становилось бы обыденным. Даже так называемый авангард в наше время — всего лишь крошечная категория в мире моды. Он такой дешевый и искусственный — я это просто ненавижу. Но я по-прежнему верю в авангардистские настроения, что для меня означает протест против традиционных ценностей. Это не отголоски юности — бунтарство мой жизненный принцип. Только пройдя длинный путь традиций человек может противопоставить им что-то свое, что-то новое.

— В одном интервью вы сказали, что ненавидите моду, но, похоже, вы так же ее и любите. Вы когда-нибудь думали о том, чтобы закончить эту карьеру? Уйти из мира моды?

— Пять-шесть лет назад у меня возникло сильное ощущение, что я свое предназначение выполнил. Но сейчас я вижу что, особенно в Токио, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, все заполонила «быстрая мода». Быстрее, быстрее, дешевле, дешевле… Мода начала сходить на нет. Так что для меня опять появилась работа. Ее немного в плане объема, но я надеюсь, что она нужна тем молодым людям, которые не принимают современные тенденции, которые ждут возврата старого или появления нового. Так что я сказал себе: «Йоджи, можешь продолжать свою работу. Не меняйся. Просто продолжай делать то, что делал». Я сказал это себе в прошлом году.

— По этой же причине вы решили опубликовать свою автобиографию «Моя дорогая бомба»?

— Я получил предложение опубликовать автобиографию от бельгийского издательства «Ludion». Время было подходящее — в конце концов, моя компания прошла через все испытания, и я мог сказать: «Я все еще здесь и я чувствую себя в десять раз сильнее».

— Вы вроде бы всегда делаете то, что считаете нужным, однако представляете коллекции дважды в год, как и остальные бренды. Вы бы хотели иметь возможность представлять свои коллекции когда захочется?

— В 2002 я решил представить свою коллекцию готовой одежды в сезон показа кутюрных коллекций. Я 3 года работал в таком режиме. На мои показы приходило меньше людей, и поэтому я арендовал небольшие помещения, что давало посетителям возможность буквально услышать звук ткани. Интересный получился эксперимент.

— Как-то Зак Позен (Zac Posen) в интервью сказал, что вы повлияли на его решение перенести показы из Нью-Йорка в Париж. Вы заявили, что Париж — единственное место, где стоит представлять свои коллекции. Почему?

— Только представляя коллекции в Париже можно закрепить за своим брендом статус международного.

— Каким образом проявляют себя в вашей работе японские корни?

— Япония — это обмен экзотикой. Японцам, и представителям Азии в целом, нравится европейская эстетика, а европейцам нравится восточная эмоциональность. Так что происходит обмен на эмоциональном плане — с этим я совершенно согласен. Но когда обо мне пишут «японский дизайнер»…. Надо обновлять наш словарь. Мне понятно, почему европейцам мои работы представляются очень японскими: возможно, потому, что обычно любую работу воспринимаешь как законченный результат, условно говоря, как 100%. А я всегда стараюсь закончить работу не доходя до этих 100%. Эти недостающие пять, семь или десять процентов и составляют «японскую» незаконченность, неопределенность или незавершенность.

— Можете привести пример?

— Например, вы закрываете дверь или окно, но оставляете небольшой зазор. Это пространство необходимо, поэтому я его создаю. Идея пространства всегда была важна в традиционном японском искусстве всех жанров — живописи, скульптуре, театре. Пространство для самовыражения еще важнее, чем визуальное или литературное.

— Тем не менее, ваше производство находится в Японии и это влияет на общее восприятие вашей одежды благодаря уникальным способам обработки ткани.

— Я, возможно, буду последним дизайнером, для которого что-то значит лейбл «Сделано в Японии». Если я перестану поддерживать производство в Японии, молодые дизайнеры, возможно, тоже не смогу себе этого позволить. Это очень затратное производство — ручной труд в Японии самый дорогой в мире. Так что это мой долг — хотя нет, не долг, а горячее стремление, — поддерживать малые традиционные японские производства. Я пользуюсь услугами семейных фабрик. Важно продолжать работать таким же образом, иначе эти предприятия исчезнут.

Подготовка к показу одной из коллекций Yohji Yamamoto

— Вы постоянно живете в Японии или в Париже, где представляете свои коллекции?

— Я живу в Токио, а в Париж приезжаю только накануне моих показов.

— Какое место занимают путешествия в вашей жизни?

— Это часть рабочего процесса. Я езжу в Париж на недели мужской и женской моды в январе, марте, июне и октябре, а в Нью-Йорк, на показ моей коллекции Y-3 в феврале и сентябре.

— Что помогает вам сохранять душевное равновесие во время этих поездок?

— Мне необходимы яркие моменты в жизни. Я могу спать под грохот рок-н-ролла, но не могу жить в отсутствие цвета. Ясность и прозрачность — это не для меня. Мне нравится общаться с людьми, чувствовать себя частью сообщества. Равенство, справедливость и прочие подобные вещи не исчезли окончательно из нашей жизни, только их очень трудно найти.

По материалам: the-talks.com